В разные времена лошадок обучали по-разному. Мало кто знает то, что вот, как многие выражаются, отдельные сведения о том, как и чему, обучали лошадок хетты и греки, и чему обучали, как заведено, боевых скакунов римляне и чему учили лошадок в средние столетия.
Более ранние письменные сведения о уходе за лошадьми и их дрессуре оставил Киккули — конюший, как многие думают, хеттского правителя, приблизительно в 1400 г. до Р. Необходимо подчеркнуть то, что х. Было бы плохо, если бы мы не отметили то, что дошедшие до нас тексты, написанные хеттскими письменами и, как всем известно, вавилонской клинописью на глиняных табличках, содержали подробные указания о том, как бы рекомендуется приручать лошадок, ухаживать за ними и, мягко говоря, запрягать в колесницы. Ни для кого не секрет то, что по видимости, почти все из таковых сведений были взяты хеттами у краснокожих, о чем свидетельствуют отдельные особенные понятия. Также, цифровые данные в составленном как раз Киккули трактате о коневодстве. Все давно знают то, что в трактате собран опыт обращения с лошадьми, скопленный населением земли в течение массы веков.
Киккули, как и почти все современные специалисты, советует уже в годовалом возрасте отбивать жеребят уже в годовалом возрасте от вольных табунов, чтобы они под наблюдением человека равномерно привыкали к нелегким, как мы с вами постоянно говорим, лошадиным будням. Очень хочется подчеркнуть то, что он точно показывает, сколько сена, свежайшей зелень, соли и зерна должен каждый день, стало быть, получать жеребенок, как, в конце концов, рекомендуется по мере взросления молодняка наращивать этот рацион, какие расстояния должен каждый день, наконец, преодолевать жеребенок, сначала шагом, позднее рысью. Само-собой разумеется, скакать галопом на лошадки может быть лишь потом, как она достаточно, вообщем то, окрепнет.
Киккули пишет и о том, что лошадка необходимо водить к реке, поить ее там и купать. «После пускай она поваляется по песку, а потом, как обсохнет, обязательно также зачистить ей шкуру скребницей». Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что когда жеребенок достаточно окреп и хорошо обучен, его как раз подвергают грозному испытанию: опосля двухсуточной выдержки без воды и пищи принуждают, в конце концов, тащить томную колесницу по, как заведено, труднопроходимой каменистой дороге. Все знают то, что и только тот, который удачно, в общем-то, выдерживает этот экзамен, может попасть в королевские конюшни.
Греческий создатель и шеф наездников Ксенофонт вместе с историческими и философскими сочинениями оставил нам и книжку «О конном искусстве». Мало кто знает то, что он непревзойденно разбирался в плюсах и недочетах лошадок и считал, что по своей природе они трусливы. Само-собой разумеется, в случае угрозы это животное инстинктивно помышляет о бегстве, а не о сопротивлении, заявлял Ксенофонт. И даже не надо и говорить о том, что по данной причине, писал он, лошадок необходимо как надо наконец-то воспитывать и, мягко говоря, обучать, чтобы они имели возможность, в конце концов, преодолеть этот недочет. Несомненно, стоит упомянуть то, что, в общем, учатся они медлительно, но зато как-то раз усвоенное уже никогда не запамятывают. Всем известно о том, что в индивидуальности принципиальным греческий создатель считал дружелюбное и мягкое отношение владельца к собственному жеребцу. «Нельзя ждать от танцора, что он выполнит высочайшие прыжки, ежели, в общем то, подгонять его бичом», — утверждал Ксенофонт. Как бы это было не странно, но мужество и отвагу юной лошадке можно привить, с I-х месяцев жизни, приучая ее не боятся уличного шума, кликов толпы, огня, звона клинков и трепещущих на ветру, как большая часть из нас постоянно говорит, пестрых флагов, ежели она чувствует дружеское и ласковое отношение к для себя владельца.
Как и греки, римляне обычно поручали воспитание юных лошадок опытнейшему наставнику. Всем известно о том, что когда трехлетки, которых начинали объезжать конкретно с этого возраста, слушались всадника и расслабленно шли, как мы с вами постоянно говорим, хоть каким аллюром, может быть, стало быть, приступать к обучению их, легким фигурам, схожим, как серпантин, вольты, вертушки. Надо сказать то, что с жеребцами, созданными для воинской службы, и для парадов и цирков обращались строже. Необходимо подчеркнуть то, что чтобы выработать, как мы выражаемся, благородную осанку, их взнуздывали серьезными удилами и так сказать воспользовались для понукания наточенными шпорами. Обратите внимание на то, что греки, как и римляне, высоко, стало быть, ценили тех лошадок, которые, принимая роль в битвах, готовы были кусать и лягать противников. Обратите внимание на то, что буцефал, конь Александра, как заведено, Македонского, как говорят легенды, ощутимо помогал собственному всаднику в схватках.
К тому же и в средние столетия кавалерия игралась, как мы выражаемся, важную роль. Само-собой разумеется, хотя искусство верховой езды было тогда еще не в индивидуальности развито. Ни для кого не секрет то, что в большей части случаев рыцари, силой заставляли собственных жеребцов, мягко говоря, делать то, что от их, в конце концов, требовалось: они взнуздывали их рвущими губки стальными трензелями, кололи бока длинноватыми наточенными шпорами. Вообразите себе один факт о том, что ездили рыцари в основном шагом, в бой устремлялись галопом. Надо сказать то, что позднее когда снаряжение всадника и лошадки также становилось все тяжелее и все посильнее сковывали движенья, о искусстве верховой езды нечего было и как бы грезить: везет, и, слава Богу!
Закованный в латы, весившими в районе 60 кг, рыцарь, наконец, лишался способности наконец-то передвигаться, ежели не посиживал верхом на лошадки. И даже не надо и говорить о том, что а соответственно с сиим ему нужен был не бойкий и теплый скакун, а мощнейший и размеренный, чтобы, наконец, выдержать вес всадника в полном снаряжении, и достаточно стремительный, чтобы мог, в общем то, преследовать противника галопом. Как бы это было не странно, но боевые жеребцы рыцарей были по преимуществу тяжеловозами, облагороженными примесью кровей чистопородных коней, а то и чистокровных арабов. Все давно знают то, что рыцарских жеребцов может быть сопоставить с грациозными липпицанами, которые унаследовали свою стать от андалузской породы, высоко ценившийся в средние столетия.
Хорошо вышколенный, как мы с вами постоянно говорим, боевой конь не только нес собственного государя, но к тому же, помогал ему в бою. Возможно и то, что ежели рыцаря окружала вражеская пехота, конь вздымался на дыбы, и наездник получал возможность разить клинком нападавших с обеих сторон. Мало кто знает то, что эта фигура, стало быть, называлась «левада». Само-собой разумеется, ежели конь, стоя на задних ногах, совершал 3 — 4 прыжка вперед, то ему часто как бы удавалось порвать кольцо нападающих. Возможно и то, что эти прыжки назывались «курбетами». Само-собой разумеется, когда наездник с помощью коня, в конце концов, вырывался из окружения, то заставлял коня сделать высочайший прыжок, при всем этом конь очень бил копытами, находясь еще в воздухе. Необходимо подчеркнуть то, что эта фигура называлась «каприола». Само-собой разумеется, под жеребцом появлялось свободное место, потому что пешие противники стремились так сказать убраться подальше от небезопасных ударов. Обратите внимание на то, что после каприолы конь, приземлившись, молниеносно совершал пируэт и, устремляясь в получившуюся брешь, атаковал противника. Необходимо подчеркнуть то, что каприолу, в общем то, применили и против вражеских наездников. Само-собой разумеется, массивные удары копытами были для всех. Необходимо подчеркнуть то, что подобные деяния, как большая часть из нас постоянно говорит, томных жеребцов кажутся нам на данный момент неописуемыми. Все знают то, что хотя и на данный момент может быть узреть, как эти фигуры выполняют лошадки, как заведено, липпицанской породы, воспитанные в стиле Исп. школы верховой езды в Вене.
Перемены, в общем то, начались лишь сначала XVII столетия, когда француз Антуан де Плювинель основал в Париже Академию, как большая часть из нас постоянно говорит, верховой езды для молодых аристократов. И даже не надо и говорить о том, что он был, как мы с вами постоянно говорим, низкого представления о полезности шпор и, как все говорят, серьезной узды с удилами, серьезно наиболее он как бы полагался на терпение и доброту всадника. Не для кого не секрет то, что в 1623 г., он составил для короля трактат о искусстве, как все говорят, верховой езды, где в форме диалога с монархом выложил свои взоры на обучение лошадок. Несомненно, стоит упомянуть то, что его труд и поныне — база работы высшей школы верховой езды, им управляются и тренеры Исп. школы в Вене.
Эта школа была базирована при австрийском императорском дворе еще в 1572 году. Несомненно, стоит упомянуть то, что с того момента ее ученики тренятся лишь на лошадях местной породы — сивых конях липпицанах, потомках исп. породы. Было бы плохо, если бы мы не отметили то, что тут и на данный момент может быть созидать, как большая часть из нас постоянно говорит, превосходные эталоны, как все знают, классической верховой езды в манеже Хофбурга (бывшего правительского дворца), построенного по указанию правителя Карла VI в 1729 г. зодчим Фишером фон Эрлахом. И даже не надо и говорить о том, что естественно, представления, происходящие здесь на данный момент, не так пышны, как во времена империи, когда в гривы ослепительно белесых жеребцов вплетали золотые нити, а уздечки, налобники и другие детали убранства также светились позолотой и жемчугом. Несомненно, стоит упомянуть то, что хотя и до этого времени упряжь лошадок полностью нарядна.